Соде-но-сираюки! — позвал я, и рукоять привычным уже холодом легла в левую руку.
Урахара с интересом смотрел на мои манипуляции, а когда материализовалась Сираюки, так и вовсе был счастлив.
— Как интересно! Хм… Были случаи, когда два синигами могли призывать один занпакто, как ни странно, но в вашем случае у вас есть свой, но занпакто Кучики-сан почему-то позволяет вам ей пользоваться… Я усмехнулся, вспомнив Масамунэ и Сираюки. Не знаю, что у них, но они точно имеют хоть какие отношения.
— Думаю, я знаю, в чём дело. Это всё из-за моего занпакто, они в моём внутреннем мире так прекрасно ладили… — я вспомнил эпизод с пощёчиной сираюки а Урахара нахмурился, но потом не сдержался и улыбнулся:
— Занпакто — удивительнейшие сущности. Чем больше мы их узнаем, тем больше понимаем, что ни капли не знаем. Никогда бы не подумал, что они умеют выказывать симпатию другим занпакто, тем более, так как между мужчиной и женщиной. Ведь твой занпакто мужчина? — спросил он с подозрением.
— Масамунэ! — воскликнул я, и мой меч мгновенно появился в правой руке.
— О! Масамунэ! — удивлённо захлопал глазами Урахара.
— Что-то не так, Урахара-сан? — спросил я шляпника, который с любопытством естествоиспытателя рассматривал лезвие моего меча.
Урахара поднял взгляд, и произнёс: — Масамунэ — не простой занпакто, Ичиго! Ладно, садись, я расскажу тебе легенду. Для начала — легенду мира живых. Итак, жил был великий кузнец и мечник, по имени Мурамаса. И он ковал мечи. Мечи авторства Мурамасы считались проклятыми, символом агрессии и безумия. Дело было чёрт знает сколько лет назад. По легенде мечи авторства Мурамасы, которые все называют просто «Мурамаса» не вернутся в ножны, прежде чем не отведают крови, пусть даже крови своего владельца. Это одна история из мира живых. Есть и другая легенда — жил когда-то великий мечник и кузнец по имени Масамунэ и он тоже ковал мечи. Его мечи в японской мифологии являлись антиподом клинка Мурамасы — Меч Масамунэ считали символом спокойствия, невозмутимости, сдержанности и хладнокровия. В общем, всё то, что приписывали настоящему самураю. Мечи Мурамасы считались проклятыми, тогда как мечи Масамунэ — святой реликвией. В одно время, после установления сёгуната Токугава, все мечи изготовленные Мурамаса уничтожали, а за их хранение можно было легко лишится головы. Впрочем, несколько мечей всё-таки остались и их сейчас экспонируют в национальном музее в Токио. Там же, где и мечи Масамунэ. Как бы то ни было, это легенда из мира живых, и она не отражает всей правды. Тут замешаны кланы Кучики, и клан Шихоин, считающийся «божественными оружейниками» общества душ. Но эту историю я расскажу потом, для начала хотел бы иметь честь сразиться со святым мечом Масамунэ.
— Святым? — удивился я.
— Ну да, это же логично. Люди считают хорошим и святым всё, что приносит мир и покой. Меч Масамунэ именно созидательного характера но разрушительного действия. К тому же влияет на своего носителя, делая его уравновешенным и спокойным шинигами. Впрочем, в легендах мира живых есть что-то на подобии. Считалось, что мечи Мурамаса неизбежно приводят своего носителя к безумию и он рано или поздно начнёт нападать на всех подряд, поэтому мечи Мурамаса окрестили демоническими. А Масамунэ столь же эффективно приводил своих хозяев к власти, но власть эта была ради процветания того, над чем и кем властвовал носитель меча. Хоть и не всегда получалось — вряд ли тебе что скажут имена, но поверь, многие дайме периода Эдо носили клинки, изготовленные Масамунэ, и при этом считалось, что меч помогает им приносить процветание и мир в свои земли. — Урахара помолчал, как и я.
— Вы, Урахара-сан, кажется, хотели сразиться? — я поднял Масамунэ и слова высвобождения силы сорвались с моих губ уже автоматически.
— Divide et impera, Масамунэ! — меч окутало облако реяцу, изменяя его вид с обычного стального клинка. После того как реяцу развеялось маленьким облачком, клинок Масамунэ предстал во всей своей красе — серого отлива с плавно изогнутым лезвием и чёрной рукоятью без цубы, чем, в общем то, характерно оружие появившееся до шестнадцатого века. Урахара с интересом осмотрел Масамунэ и выхвалил тонкий узкий клинок-шпагу из своей трости и направил его на меня.
Кстати, что общего между такими вещами как Масамунэ, Джирайя, Кусанаги, Аматерасу, Изанаги и Изанами, Цунаде, Сусаноо, Орочи, Мурамаса…
Всё вышеперечисленное — персонажи Ипонского фольклора. Я решил черпать идеи оттуда же, откуда авторы «Блич» и «Наруто». Легенды то поситайте, познакательно. Описанная легенда про Масамунэ и Мурамасу правда существует. Фото настоящих клинков с этими именами в посте выше. Вторая половина главы не вычитана, ибо срочно вызывают на работу. Всё, я побежал. Пока-пока!
3. Для великих дел необходимо неутомимое постоянство
— Танцуй, соде-но-сираюки! — попросил я занпакто, и она ответила резким потоком реяцу во все стороны. Теперь поиграем. — Подумал я и бросился на Урахару. Фехтовать пришлось одним Масамунэ, оставив сираюки для прикрытия — в отличие от чужого занпакто, своим я умею хорошо махать, Масамунэ помогает мне, корректируя движения, показывая «как надо». Прям как водитель-инструктор за вторым рулём в учебном авто или пилот-инструктор в своей кабине. И я не сопротивляюсь, позволяя занпакто описывать круги, делать резкие выпады и такие же быстрые уходы в оборону. Сираюки во второй руке пришлось использовать реже, однако когда Урахара атаковал с левого фланга, отмахивался от его меча именно белым клинком Рукии.
На ближайшие пять минут тренировочная поляна наполнилась звоном стали. Урахара даже не вспотел, хотя какой там «не вспотел» — он, казалось, отмазывался от меня как от назойливой мухи.
Признав свою тактику малоэффективной, я использовал способность Масамунэ:
— Кусанаги но Цуруги, Масамунэ! — опять тонкий серп силы сорвался с клинка, и на околозвуковой скорости полетел в Урахару, но того даже не задело, хотя он и сдвинулся с места, уходя с линии атаки. Серп из уплотнённых и разогнанных духовных частиц прошёл сквозь небольшую скалу за спиной Урахары и влетел в далёкую стену здания с видом разорвавшегося артиллерийского снаряда. Скала была чертовски ровно срезана, и вершина её съехала вниз, подняв кучу песка и пыли. Я воспользовался моментом и атаковал уже другим занпакто:
— цуги, но маи, Хакурэн! — Ледяной замораживающий на своём пути всё луч сорвался с сираюки и полетел в Урахару. В отличие от способности Масамунэ, от этого луча так просто не увернуться — он замораживает всё вокруг себя, но Урахара выставил какой-то щит, как в фантастике, и луч цуги но маи разбился об него, не причинив шляпе
